Белокурая ведьма Бухенвальда

Эту женщину считают одной из самых жестоких преступниц времен нацизма. Журналисты, освещавшие послевоенные суды над военными преступниками, прозвали ее «Сука Бухенвальда» и «Фрау Абажур». Однако не все так просто.

Ильза Кёлер, жительнице Дрездена, было восемь лет, когда началась Первая мировая война. Она родилась в 1906 году в обычной семье, которая жила в стесненных жизненных обстоятельствах. Эти тяготы воспитали в девочке понимание того, что жизнь — вещь сложная. Обеспеченного будущего родители Ильзе дать не могли, и ей всю жизнь приходилось рассчитывать только на себя.

На сохранившихся юношеских фотографиях Ильза смотрится далеко не красавицей, однако она была о себе высокого мнения. Чтобы вырваться из рабочей среды, Ильза в возрасте пятнадцати лет поступила в школу бухгалтеров, а затем пристроилась клерком в бухгалтерию.

Время было тяжелое, голодное и печальное. Неудивительно, что появившаяся новая партия и ее лидер Адольф Гитлер сразу понравились Ильзе. Но прошло десять лет, прежде чем Ильза вступила в ряды НСДАП.

Шел 1932 год. Через год ее кумир Гитлер пришел к власти, и началась новая жизнь. Ильзе было уже 26 лет. Членство в партии давало ей надежду наконец-то вступить в благопристойный брак. Товарищи по партии познакомили ее с разведенным неудачником Карлом Отто Кохом. Карл тоже вышел из низов общества, в прошлом был вором и мошенником, одно время его использовали как стукача в полиции, но благодаря партии он возвысился и стал подниматься по карьерной лестнице.

Карл понравился Ильзе, она понравилась Карлу, и в 1936 году они поженились. Началась обычная жизнь, если не считать, что она происходила на фоне особенных немецких реалий. Соотечественников стали сажать и даже истреблять. Ильза во всем разделяла линию партии. И когда Карла назначили комендантом немецкого концлагеря Бухенвальд, рассчитанного вначале на нелояльных немцев и евреев, она последовала за мужем.

Жизнь с Карлом, однако, не складывалась. «Перспективный» партиец оказался на самом деле мало того, что садистом, так еще и гомосексуалистом. Особые склонности мужа вроде бы должны были Эльзу раздражать, однако она просто не обращала на это внимания, и каждый жил так, как ему нравилось: Карл насиловал заключенных мужского пола, а она открыла в себе удивительное стремление к власти.

Узники боялись фрау Ильзу, госпожу комендантшу, гораздо больше, чем господина коменданта. Она была изобретательной женщиной. Для заключенных Ильза придумывала самые разные трудности: могла заставить драить двор лагеря зубными щетками, могла самолично отхлестать хлыстом, без которого она на лагерный плац и не выходила, могла приказать привести молодого и красивого узника для сексуальных развлечений. Ей нравилось унижать, нравилось, что ее боятся, нравилось внушать чувство ужаса и влечение одновременно.

Выжившие в Бухенвальде рассказывали с содроганием о том, что их ведьма завела себе белого коня, на котором объезжала лагерные угодья и хлыстом поправляла поведение несчастных. Нередко она появлялась не на коне, а пешком и с огромной овчаркой, которую с милой улыбкой отпускала рвать тела узников не только до увечий, но и до полной смерти.

Жалости узники у госпожи Кох не вызывали никакой. При любом нарушении, которое она считала значительным, их просто отправляли умирать. Недаром на воротах Бухенвальда было написано: «Каждому свое». Свое получали узники, свое брала и Ильза. Именно тут, в Бухенвальде, у нее завязались несколько романов с эсэсовцами. Муж Карл также получал свое.

С 1938 года, когда началась плановая ликвидация евреев и они стали прибывать и прибывать в лагерь, Карл начал вымогать у евреев денежные средства. И, очевидно, так в этом деле преуспел, что слух о его обогащении в 1942 году достиг ставки фюрера. Все бы, может, обошлось, если бы Карл не приказал убить врача и лагерного санитара, которые знали страшную тайну Коха о том, что он гомосексуалист и является носителем венерических заболеваний.

Расследование дела поручили эсэсовскому офицеру Георгу Конраду Моргену. В 1943 году комендант Кох был арестован и оказался в тюрьме. Арестована была и госпожа Кох. Но если Карла признали виновным как в убийствах, так и в сговоре с еврейским врагом, что моментально делало его врагом рейха, то Ильзу отпустили за отсутствием улик. И жила она спокойно на свободе вплоть до июня 1945 года, когда ее арестовали американцы. Карлу повезло меньше — за месяц до падения Берлина его расстреляли в Мюнхене.

Ильза Кох трижды была под судом за одно и то же преступление. Преступление, которое доказать так и не смогли, но за которое она была в конце концов приговорена к пожизненному заключению.

Особенности поведения госпожи Кох в Бухенвальде на фоне тех многочисленных преступлений, которые захлестнули всю Германию времен фашизма, не казались особо тяжкими: унижала достоинство узников, заставляла работать сверх меры, избивала или приказывала избивать, отправляла на смерть, провоцировала сексуальным поведением. Это были мелкие преступления.

После того, что вскрылось на Нюрнбергском процессе, даже травля собаками и изнасилования женщиной мужчин не казались чем-то особо тяжким. Во всяком случае, эти фокусы госпожи Кох на смертную казнь не тянули.

Однако был особый пункт, в котором ее обвиняли, — сдирание с тел узников кожи и изготовление из нее сувениров, в том числе и абажуров для ламп. Ознакомившись с этими «произведениями искусства», журналисты сразу же и прозвали Ильзу «Фрау Абажур».

Однако, хотя свидетели охотно рассуждали про кожу и абажуры, улик не было. Как не было их в том достопамятном 1943 году, когда Морген прожил целый месяц в Бухенвальде, разыскивая проклятые абажуры. Ему тоже десять свидетелей упорно твердили, что собственными глазами видели, как комендантша заставляла узников раздеваться догола и внимательно рассматривала кожу. Если видела татуировки, сразу обращала на них внимание. И тыкала стеком в узника — мол, этого использовать.

Другие, вроде бы, даже были свидетелями, как госпожа лично сдирала кожу с полюбившимся тавром с живого человека. И делала это в госпитале с помощью тамошнего врача. А потом из этой кожи делали абажуры. Три штуки, говорили свидетели, видели в ее доме.

Морген расследовал слухи. Однако абажуры из человечины оказались абажурами из козлиной кожи, а вопросом татуировок в лагере занимался доктор Кремер, тот самый, которого убили по приказу Карла Коха.

Научная работа, которую Кремер проводил, была связана с сочетанием уголовного прошлого и татуировок на теле. Очевидно, доктор приобщал к исследованиям иллюстративный материал. Правда, тут свидетели клялись, что делал он это лишь после смерти, то есть сдирал кожу с трупов. В 1943 году Морген это обвинение оставил как бесперспективное.

В 1947 году, когда состоялся первый послевоенный суд над Ильзой, Морген выступал в качестве ее защитника. Он-то знал, в чем ее сразу же станут обвинять. И благодаря его стараниям это обвинение было отметено. Хотя американские судьи очень старались убедить Моргена признать, что улики были. Но Морген твердил, что не было. А сувениры из кожи делали в Бухенвальде не в лагере, а на местном заводике, и не из человеческой кожи, а из козлиной, как и те абажуры. Беда лишь, что заводик еще тогда разбомбили. И улик не было.

В результате, госпожу Кох посадили всего на несколько лет. Это решение суда вызвало бурю ярости, после чего ее дело передали в германский суд. Там ее осудили по полной программе на пожизненное заключение, не принимая во внимание отсутствие улик.

В тюрьме Ильзе удалось забеременеть и родить сына. Через год мальчика забрали, и только в возрасте 19 лет он узнал, кто его настоящая мать. Молодой человек стал Ильзу навещать. Последний раз он виделся с матерью незадолго до ее дня рождения в 1967 году. Но до дня рождения Ильза не дожила — повесилась. Ей должен был исполниться 61 год. После ее смерти сын пропал, и больше никто его не видел.

Николай Котомкин
Источник: oursociety.ru

Другие статьи по теме: